2024 год стал для Поволжья годом утрат и напряжений. Эксперт по федеративным отношениям Харун (Вадим) Сидоров подводит итоги, выделяя ключевые события: усилившееся ограничение самостоятельности республик, таких как Татарстан, и углубление их вовлеченности в войну, начатую Москвой против Украины.
В 2024-м году российско-украинская война добралась до регионов Поволжья не только потоком гробов, пропаганды и поборов, но и непосредственными ударами по его территории. Массированная атака беспилотников на Казань под занавес года стала апофеозом этой тенденции. Вместе с увеличением количества жертв войны и другими ее последствиями все это очевидно приводит к сдвигу отношения к ней у немалой части жителей Поволжья. Люди и задаются вопросами о смысле гибели на войне молодых ребят, на чью страну никто не нападал, и начинают выступать за ее прекращение мирными переговорами.
Но все же критическая масса понимающих причины происходящего, похоже, еще не накопилась.
"Второй день в толпе, в транспорте, на базаре, в магазинах, среди знакомых только и слышны разговоры о беспилотниках. Но никаких намёков, что виноваты в этом те, кто начал первым и втянул страну во всё это. Мужики со знанием дела бравируют рассказами о том, как сбивают БПЛА, о военной мощи. Есть еще социальная база для рекрутинга на "мясные штурмы" (единственно, что неплохо — нет разговоров о подлом враге и бандеровцах). И дело не только в том, что люди боятся сказать это вслух. Надо отдать должное, что и пропаганда работает хорошо. И многие люди, очень многие, вляпались уже в оправдание агрессии, потому что их родственники или друзья оказались на фронте", — пишет об этом один из татарстанских Telegram-каналов после атак украинских беспилотников на Казань.
Кремлевская пропаганда сегодня не ограничивается лишь милитаристской риторикой — она также стремится сформировать у представителей нерусских народов России новое русское самосознание. Новое в том смысле, что если в советские времена и по инерции в первые пару постсоветских десятилетий под русскими понимались только представители одноименной национальности или этнической группы, то в последние годы это понятие стало стремительно расширяться на представителей других народов, которым стали внушать, что они "тоже русские".
Мотивы такой политики очевидны: ни один человек, смотрящий на мир глазами татарина, башкира, чуваша, коми, эрзи, мокши, якута, бурята, тувинца, кумыка, карачаевца и представителей других народов, не найдет причин поддерживать войну, направленную на уничтожение украинской нации с целью превращения их населения в русских. Поддерживать такую политику способны лишь те, кто уже смотрит на мир через призму "русского мира". Последние воспринимает свою этническую идентичность, хоть и отличную от "государствообразующей", но все же как нечто второстепенное, дополняющее идеологию государства, а не как самодостаточную основу, определяющую их национально-политическое мировоззрение.
Именно политическая русификация народов России, рука об руку с которой, впрочем, неизбежно идет и культурно-языковая, а в итоге и этническая, является условием их лояльности Кремлю. Больше она уже не может быть основана ни на каких рациональных соображениях, как было в 1990-е годы у Татарстана, когда достигнутый с Москвой компромисс казался взаимовыгодным. Сегодня он обернулся не только утратой завоеванных в 1990-е суверенитета, контроля над своими нефтянкой, образованием и уже историей, но и превращением региона (республикой это уже сложно назвать) в сборочный цех российской военной машины — с дефицитным бюджетом, но привлекающими удары объектами.
В таких условиях неудивительно, что именно национальные и регионалистские движения и идеи, участники и носители которых смотрят на мир через призму не "русского мира", а своих народов и регионов, стали главным стратегическим вызовом для имперской и русификаторской политики Кремля. Об этом наглядно свидетельствуют репрессии как на территории, подконтрольной российским властям, так и против видных представителей национальной общественности, вынужденных покинуть родину. И, конечно, активное использование Кремлем и его ставленниками национал-коллаборационистов для противодействия подлинным национально-освободительным движениям.
Показательно и то, что в 2024 году начались демонстративные акции возмездия за репрессии против лидеров национальных движений. Ими в частности стали поджог машины судьи Розы Булатовой, вынесшей приговор Айрату Дильмухаметову, и забора Рината Баимова, обвиняемого в выполнении провокационных поручений силовиков. Ответственность на себя взяла новая группа "БКХ" ("Беҙ ҡара халыҡ"/"Мы простой народ").
При этом, если российская власть отдает должное национальным и региональным движениям как опасному врагу, что помимо отдельных репрессий выразилось и в признании Форума свободных государств пост-России террористической организацией, то российская оппозиция (за редкими исключениями) пытается их игнорировать или даже маргинализировать. Это проявилось и в соответствующих высказываниях Юлии Навальной, и в попытках дискредитации деколонизаторов в связи с Зарубинагейтом, и в игнорировании лидеров национальных движений в ходе состоявшегося в этом году обмена заключенных между Россией и Западом.
Все это несмотря на то, что в политико-правовом пространстве ЕС дискурс деколонизации России не только легитимизируется, но и включается в один смысловой ряд с поддержкой российского гражданского общества, от имени которого пытаются выступать лидеры российской оппозиции.
К слову, не только резолюции европейских институтов, но и события на международной арене в целом стали в этом году не менее важным фоном дискуссий о будущем народов и регионов нынешней России.
Стремительное падение режима Асада, почти десятилетие после вмешательства России с Ираном в гражданскую войну в Сирии казавшегося незыблемым, в очередной раз продемонстрировало не только свойство кажущихся вечными диктатур внезапно обрушаться, но и потенциал сопротивления, которое десятилетия не могло победить. И этот пример под занавес уходящего года внушил оптимизм всем, кто готов бороться за свободу своих народов, невзирая на сиюминутную международную конъюнктуру.
Харун (Вадим) Сидоров, кандидат юридических наук, докторант этнологии Карлова Университета (Чехия), эксперт по национальным движениям народов России в целом и Волго-Уральского региона в частности.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
